Снижения цен на прокат в третьем квартале не будет

Очередная масштабная схватка между мировыми производителями ЖРС и металлургами всех стран завершилась убедительной победой горняков. Если воспользоваться военной терминологией, то можно сказать, что «превосходящие силы объединенной австрало-бразильской группировки горнодобытчиков в ожесточенных боях окончательно сломили сопротивление разрозненных частей сталеваров и триумфально вынудили последних беспорядочно капитулировать на условиях победителей. Несмотря на отказ руководящего состава китайской металлургической армии капитулировать, ее разобщенные подразделения, деморализованные длительной ценовой осадой, принимают условия победителя, заключая с ним сепаратные сделки. В данный момент горнорудные компании занимаются планомерной зачисткой последних очагов вялотекущего сопротивления морально сломленного противника». Подобную сводку с «фронта экономических действий», по накалу страстей достойную голоса Левитана, иначе, как разгромной, не назовешь. Впрочем, предпосылки к подобному развитию ситуации возникали уже давно, и мировой кризис лишь сыграл тут роль катализатора. Чтобы сориентироваться, какого развития ситуации с рудой и металлом можно ожидать в ближайшем будущем, предлагаю совершить краткий экскурс в недалекое прошлое.

Годы стабильности

Последнее десятилетие уходящего ХХ века было временем ценовой стабильности, когда спрос и предложение ЖРС можно было легко рассчитать заранее: устоявшаяся европейская промышленность не сулила никаких неожиданных всплесков и спадов, потребности пунктуальных японцев тоже были известны заранее. Правда, росло потребление железной руды в Азиатском регионе (прежде всего — в КНР). Но хотя потребности китайской металлургии в сырье росли невиданными дотоле для страны темпами, резких скачков не наблюдалось и там. С 1996 по 2000 год включительно ежегодное производство стали в Китае стандартно увеличивалось, в среднем, на 4,9 млн тонн (на 4-5%). В условиях подобной предсказуемости разница между меняющимися спотовыми и фиксированными форвардными ценами была относительно невелика. Понятно, что политика спотового рынка, несмотря на его неотъемлемую спекулятивную составляющую, в то время никак не заключалась в том, чтобы заламывать полуторную (и уж тем более — двойную) цену на железную руду. Это не имело смысла. Преимущественно спот-рынок служил удовлетворению потребности отдельных покупателей, «добиравших» в течение года разумное количество руды, т.е. дополнял форвардный рынок, не являясь его альтернативой. Предварительные годичные контракты были выгодны и горнорудным компаниям — в условиях относительно сбалансированного спроса и предложения они предоставляли им возможность планомерного сбыта продукции. Словом, принцип форвардного рынка «немного дешевле, но гарантировано», устраивал решительно всех. Сегодня, вспоминая об этом периоде, хочется сентиментально заметить: «Это было, было»...

Как мы помним, в начале двухтысячных годов цены на ЖРС также отличались относительной стабильность. Относительной, потому что (куда же это годится!) с 2000 по 2004 год средняя стоимость тонны железной руды по годовым контрактам выросла на целых 4 $/т, подскочив с $27 до $31 (без учета стоимости доставки). Роль слона в посудной лавке, вдребезги разнесшего сложившийся статус-кво, сыграл Китай. С 2001 года и вплоть до самого кризиса китайские металлурги вдруг начали выдавать на-гора невиданное до этого времени количество металла, увеличивая ежегодный выпуск стали, в среднем, на 120,5% (в физическом выражении величина этой добавки составляла от 29 млн тонн в 2001 до 71 млн тонн в 2007 году). Такие темпы развития стальной отрасли Поднебесной повергли в шок весь мир. Вдруг оказалось, что железная руда — это дефицитный товар, продать который можно практически без усилий даже при условии растущих цен.

Глобальные изменения

Роль драйвера в стартовавшем ценовом ралли взял на себя азиатский регион. Прежде всего — громада набирающего скорость Китая, который в своем развитии требовал и выпускал все большее количество стали всех видов. Физическая невозможность обойтись своими ресурсами превратила в эти годы Поднебесную в наибольшего мирового импортера железной руды, давшего толчок развитию мировой горнодобывающей индустрии. Повышенный спрос, как это и положено по классике, породил скачок цен, увеличив с 2004 по 2008 год расценки на ЖРС втрое.

Так сложилось, что этот же период в мировой экономике проходил под знаком небывалой доступности заемных финансов, провоцируя весь мир покупать, покупать и покупать. В кредит приобреталось оборудование, недвижимость, автомобили, бытовая техника. Повышенный спрос на все это требовал дополнительного количества сырья для производства добавочного металла. Цены росли, как на дрожжах, но это мало кого смущало.

Время «легких кредитов» оказалось хорошим как для горняков, прибыльность бизнеса которых непрерывно росла, так и для морских перевозчиков, которые полной мерой оценили повышенный спрос на руду, поднимая цены на фрахт. В результате, когда в 2008 году стоимость ЖРС преодолела психологический барьер в 100 $/т, цена австралийской руды в Азии (то бишь — все том же Китае) с учетом платы за доставку достигла 150 $/т, а более далекой бразильской — и всех 200 $/т. Но повторимся — это было время «легких денег» и всеобщего покупательного ажиотажа. Китайские металлурги, ностальгически вздыхая о канувших в небытие ценах пятилетней давности, возмущались, но тем не менее исправно и во все больших количествах приобретали дорожающее сырье. Прокат пользовался спросом и овчинка стоила выделки. В предкризисном 2007 году Япония, Южная Корея, КНР и Тайвань потребили разом ни много — ни мало 71% мирового импорта железной руды. Процесс быстро развивался и непосредственно перед кризисом цены на руду (без доставки) достигли своего исторического пика, в отдельных случаях возрастая до 130 $/т (70% увеличение по отношению к 2007 году).

по открытым данным U.S. Geological Survey

На графике хорошо заметно, что, начиная с 2002 года, мировая добыча ЖРС начала увеличиваться в геометрической прогрессии. Несмотря на это, темп роста цен на железную руду опережал темпы ее добычи.

Кризис, спрос и цены

Конец идиллии положил финансовый кризис 2008 года, обрушивший как спрос, так и цены на сырье и конечную продукцию. Напуганный разразившимися неурядицами и ставший вдруг безденежным потребитель в массе своей затаился, выжидая, чем все закончится. Отсутствие четких перспектив сбыта и неслыханный спад металлургического производства подтолкнули сырьевые компании к тому, чтобы пойти навстречу пожеланиям сталеваров, просивших о максимально возможном снижении цен на ЖРС. Правда, переговоры между основными поставщиками и потребителями в 2009 году ощутимо усложнило то, что каждый их участник понимал термин «минимальная цена» по-своему: азиатские металлурги пострадали от кризиса в меньшей степени, нежели европейские и американские. Тем не менее, уже в июне японские и корейские сталевары заключили годовые контракты на поставку железной руды по цене на 33% ниже докризисной (годовой бенчмарк $61). Китаю же, заявившему, что он жаждет снижения цен не менее, чем на 40-50%, горнорудные компании моментально преподнесли сюрприз, убрав 5% от предыдущей скидки (видимо, чтобы «не ломался» и брал, что дают). После кипящего страстями переговорного процесса горняки выказали готовность сократить цены для Поднебесной лишь на 28,2% (от докризисного уровня). Возмущенная КНР отказалась заключать договоры о поставках на таких условиях в ответ на что была послана покупать руду на спотовом рынке. Дабы хоть в минимальной степени «сохранить лицо», китайцы заявили, что так и будут делать, посоветовав горнякам шантажировать кого-нибудь другого.

В данном случае «коса нашла на камень» из-за принципиального нежелания участников сделки хоть немного отступить от своей позиции. Китай требовал особой скидки, аргументируя это тем, что он является самым большим в мире покупателем ЖРС, а горнорудные компании указывали на то, что экономика Китая пострадала от кризиса меньше всех, а значит — вполне способна выдержать предлагаемые цены.

Особо неприятным для китайцев оказался тот факт, что мировые цены спотового рынка, где они теперь вынужденно покупали ЖРС, во втором полугодии начали расти так быстро, что к концу года вдвое превысили уровень, прописанный в годовых контрактах. Занятно, но не менее неприятным (хотя и по другой причине) это событие показалось и горнорудным компаниям. Они терзались сожалениями: зачем нужно было давать металлургам годичную скидку в 33%? В условиях ограниченного предложения реальная готовность потребителя платить за дефицитный товар оказалась намного выше, чем предполагалось. При ежемесячно растущем спросе на руду годовые контракты превратились из инструмента, гарантирующего ее сбыт, в убыточное мероприятие, предоставляющее сталеварам необоснованно большой дисконт на ЖРС.

Итогом этих размышлений и «душевных терзаний» в 2010 году явился слаженный демарш основных бразильских и австралийских производителей железной руды против традиционного заключения годовых контрактов. Жаждущие взять реванш горнодобывающие компании были полны решимости перейти в расчетах с потребителями на новую систему квартальных контрактов, сулящих производителям руды максимальную прибыль (по крайней мере, в краткосрочной перспективе). «Большая тройка горняков» в лице «BHP Billiton», «Rio Tinto» и «Vale» публично огласила свою приверженность курсу на сближение  контрактных и спотовых цен. Акцент при этом делался на то, что мировой рынок ЖРС являлся единственным из крупных сырьевых, на котором существовал столь значительный (двукратный) разрыв между контрактными годовыми и рыночными спотовыми ценами.  «Большая тройка» однозначно дала понять покупателям, что больше не намерена валять дурака, продавая руду по столь низкой цене. «Комментарии «Rio Tinto» и «Vale» свидетельствуют, что контрактные цены должны приблизиться к спотовым или же система базовых цен не выживет», — заметила в своем отчете крупнейшая японская инвестиционная компания «Nomura» (в данном контексте «не выживет» со спокойной совестью можно трактовать, как «будет упразднена»).

В результате длительных и непростых переговоров сопротивление металлургов, как мы уже писали в начале статьи, оказалось сломленным, и они были вынуждены сдаться на милость победителя (т. е. рудной коалиции в лице «BHP Billiton», «Rio Tinto» и «Vale»). Как справедливо утверждает гуру маркетинга Джек Траут в своих «Маркетинговых войнах», действия, ведущие к победе, должны быть хорошо согласованными. Именно согласованности сегодня не хватает сталеварам, чтобы играть с горнодобытчиками на равных.  В данном случае мы видим классический пример уверенной победы консолидированных сил, действующих единым фронтом (более жесткий и современный вариант ведения бизнеса), над разобщенными игроками, преследующими схожие цели, но ведущие несогласованные между собой «военные действия» (более архаичный и гораздо менее эффективный вариант). Квартальные договора давали возможность повысить стоимость железной руды практически вдвое, чем в полной мере и воспользовалась «большая тройка». Неудивительно, что в таком контексте рассуждения горняков о том, что «новый ценовой индекс позволит справедливо отражать текущие условия рынка, т.е. получать сырье по справедливой цене» выглядели несколько издевательски.

Для сталеваров двойное повышение контрактных цен на руду оказалось плохим сюрпризом, тем более неприятным, что еще недавно — в декабре 2009 года — никто и близко не мог предположить подобного развития событий. Так, по расчетам «Goldman Sachs» (одного из наиболее крупных коммерческих банков мира) горнорудные компании могли в 2010 году повысить цены на ЖРС на 10-25% (при этом выражалось опасение, что такое повышение спровоцирует мировое повышение стоимости автомобилей, электроники  и бытовых приборов). Кроме этого, те же умудренные многолетним опытом специалисты «Goldman Sachs» предсказывали, что Китай сможет достичь соглашения по новым ценам на уровне 75 $/т, что было бы на $10 больше прошлогоднего уровня. Немало предсказаний подобного рода было сделано и другими участниками рынка. Поэтому «двойной прыжок» цен, произошедший в реальности, поразил всех. Судя по сплоченности и слаженности выступления «большой тройки», нюансы «совместной игры» были обговорены ими заранее, а то, что в прессу заранее не просочилось даже намека на грядущий ценовой взлет и отмену системы годовых контрактов, красноречиво свидетельствует об уровне секретности, на котором проходили переговоры (а также — об удивительной согласованности действий их участников, формально независимых друг от друга).

Цена, как фактор сдерживания

Резкий скачок цен на ЖРС вызвал негодование у производителей стали всех стран. «Увеличение в два раза цены на железную руду — это оскорбление», — заявил глава «Eurofer» Гордон Моффат, гневно утверждавший, что «большая тройка» получила ценовое могущество олигополии. Но к каким-либо согласованным действиям или выработке единой глобальной стратегии переговоров с горняками это не привело. Металлурги каждого региона предпочитали действовать самостоятельно, в результате чего не принесло результатов ни демонстративное обращение «Eurofer» к Евросоюзу (с просьбой провести антимонопольное расследование относительно злоупотреблений «Vale», «BHP Billiton» и «Rio Tinto»), ни отчаянно-храбрые лобовые наскоки китайцев (упрямо стремящихся навязать противнику свою волю, не имея при этом эффективных рычагов влияния на него). Более того, упорные усилия последних получить специальные скидки, судя по всему, только укрепили «большую тройку» в ее намерениях. Она восприняла это, как лишнее подтверждение того, насколько КНР заинтересована в их сырье, сделав логичный вывод, что спрос на ЖРС со стороны китайской сталелитейной отрасли будет расти и дальше.

Основательно подпорченные отношения «большой тройки» с Китаем в этом году стали еще более натянутыми (если это только возможно). «Титаник» китайского стремления платить за руду поменьше натолкнулся на ледяное нежелание «большой тройки» предоставлять кому бы то ни было и какую бы то ни было «особую скидку». События  развивались по прошлогоднему сценарию. По данным газеты «Коммерсантъ», в начале марта представители «большой тройки» на переговорах о долгосрочных контрактах на поставку железной руды с китайскими потребителями потребовали 50%-го повышения цен. Китай на это предложение, как и в 2009 году, отреагировал крайне отрицательно и уже в третьей декаде марта, по сообщению агентства «Reuters», «Vale» «попросила китайские стальные компании принять 100%-е повышение цен на железную руду». Как видим, это практически полная калька прошлогодней ситуации. Китай призвал бойкотировать сырье «большой тройки», но особых результатов это не возымело. 

В то же время постоянные разговоры об ограниченном предложении руды постепенно  начинают походить на мантру, твердя которую горнорудные компании получают возможность обуздывать недовольство возмущающихся металлургов. Согласно свежему отчету «Rio Tinto», компания увеличила в первом квартале 2010 года добычу ЖРС на 39% (по сравнению с аналогичным периодом 2009 года). Тем не менее, по мнению агентства «Bloomberg» контрактные цены на железную руду в третьем квартале могут вырасти еще на 32% (относительно второго квартала): если пользоваться методом, который в этом году начали использовать «BHP Billiton» и «Rio Tinto», стоимость ЖРС увеличится до 158 $/т, что в 2,6 раза превышает уровень годовых цен 2009 года. Металлургическая же компания «Wuhan Iron & Steel» говорит о том, что «Vale» предлагает китайским компаниям заключать сделки на третий квартал по 160 $/т железной руды (с учётом перевозки). Но в любом случае, благодаря переходу на квартальные контракты «большая тройка» в ближайшем году рассчитывает увеличить свою прибыль приблизительно на $5 млрд.

От себя добавим, что сильнее всего повышение цен на железную руду ударило по сталеварам Поднебесной. Дешевое сырье давало китайским металлургам возможность максимально снижать себестоимость продукции, что позволяло им работать в нише самых низких цен и автоматически повышало уровень конкурентоспособности китайского проката. Последнее, в свою очередь, заметно подстегивало уровень мировой конкуренции, вынуждая сталеваров других стран прикладывать все большие усилия для сбыта своей продукции. В условиях только начавшегося посткризисного восстановления спроса этот вопрос приобрел особую остроту в связи с тем, что мировой металлург №1 — Китай (он же — самый стойкий сторонник работы в низкоценовых категориях) — пострадал в кризисных испытаниях меньше всех. Если к этому добавить политику правительства КНР, направленную в последнее время на изменение структуры экспорта китайского проката в пользу металла высокого передела, становится понятно, что при таких условиях предоставить Китаю возможность производить и продавать дешевый металл — значит обречь на прозябание (от которого можно и не оправиться) европейскую и американскую металлургические промышленности. Конечно, возросшая цена на сталь приведет к подорожанию строительных конструкций, автомобилей и электроники (а значит — восстановление европейской промышленности замедлится), но зато высокая цена железной руды в данном случае позволяет сдерживать экспансию китайского проката на рынки других стран. Высокая, как никогда, цена на железную руду в ближней перспективе стимулирует Китай активно сокращать избыточные мощности по производству стального проката, а в дальней — вынуждает его еще более интенсивно искать альтернативные, более дешевые источники ЖРС.

Последствия повышения цен на ЖРС

Прежде всего заметим, что мировое увеличение цен на руду играет на руку интегрированным металлургическим компаниям, обеспеченным собственным сырьем. Подавляющее большинство китайских заводов такой роскошью похвастаться не может, а это значит, что их стальная продукция заведомо будет проигрывать в себестоимости (кроме, как может, на близрасположенных рынках Азии, металлургия которых также работает на покупном сырье). По словам Ло Биншэна, вице-председателя «China Iron and Steel Association», высказывавшего искреннее сожаление в связи с подорожанием ЖРС, «если брать рынок в целом, китайские компании производят слишком много стали». Действительно, избыточное производство, отмечающееся сегодня в стране, не дает китайским металлургам возможности получить наиболее выгодную цену, максимально переложив увеличившиеся затраты на внутреннего или внешнего покупателя. На ситуацию с КНР влияет и то, что падение курса евро относительно доллара (а значит — и жестко привязанного к нему юаня) заметно улучшило ценовую конкурентоспособность европейского проката. Все это значит, что при существующих ценах на ЖРС опасаться очередной мировой экспансии китайских сталеваров не стоит.

Конкурировать на внешних рынках металлургам, работающим на покупном сырье, стало  заметно сложнее. Это может заметно нивелировать ценовое преимущество тех украинских металлургических предприятий, которые не интегрированы в структуры, располагающие собственным сырьем (тем более, что снижать экспортные цены для европейского рынка придется всем). А вот, к примеру, отечественному «Метинвесту» мировое подорожание ЖРС сулит повышение конкурентоспособности — обладая доступом к собственной руде, он получает больший запас ценовой прочности. Себестоимость добычи украинской руды радикально не поменялась, а стоимость ее на мировом рынке увеличилась вдвое. Это позволит холдингу не только (в случае необходимости) продавать свой прокат дешевле, нежели конкуренты, вынужденные покупать сырье по выросшей цене, но и добавочно заработать на поставках сырья за рубеж — например, тому же Китаю. По данным из открытых источников, в первом квартале 2010 года горнорудные предприятия Украины нарастили экспорт ЖРС на 53% (на 3,6 млн тонн). Действия «большой тройки» в лице «Vale», «BHP» и «Rio Tinto» по максимализации собственной прибыли оказались для украинских горнорудных компаний подарком судьбы, позволяющим добавочно закрепиться на азиатских рынках.

Что касается внутреннего рынка Украины, то тут, как мы хорошо знаем, правительство сделало попытку заморозить цены на руду с помощью Меморандума взаимопонимания, одним из условий продления которого на 2-й квартал была названа фиксация стоимости сырья на уровне 1 апреля 2010 года. Но большинство отечественных экспертов сходятся на том, что в создавшейся ситуации цены внутреннего рынка все же придется подтягивать к мировым — вопрос больше в том, в какой степени, насколько плавно и когда именно это будет сделано. По неподтвержденным данным, украинские горнорудные компании пытаются сегодня получить одобрение правительства на 100% повышение цен на свою продукцию (до уровня в 100 $/т). Впрочем, в физическом выражении даже такой заметный ценовой прыжок является более низким, чем среднемировой. Другое дело, что повышение внутренних расценок на железную руду делает для «безресурсных предприятий» еще более острым вопрос их технического переоснащения.

В заключение скажем: предыдущие годы убедительно доказывают то, что внутренние цены на прокат в Украине вряд ли будут опускаться ниже экспортных (скорее уж наоборот), а мировые цены на прокат, очень похоже, будут расти и в третьем квартале. Это не сулит ничего хорошего внутреннему рынку, который и при более низких ценах на прокат отличался вялостью. Остается надеяться, что в Украине либо все-таки будет достигнут разумный компромисс между горняками и металлургами (примером может служить тот же Меморандум), либо начнут наконец-то задействоваться какие-либо государственные программы по стимулированию  внутреннего металлопотребления.

Игорь Усатый